ПОЛИТИКИ
У. ЧЕРЧИЛЛЬ:
Демократия
– наихудшая форма правления, если не считать всех остальных.
ЧЕРНОМЫРДИН:
Они будут давать, а мы будем падать
(о кредитах МВФ)
Вы что же, опять должны
свой народ ещё раз два раза согнуть и опустить?
За что? Почему? Опустились на такой
уровень, до какого-то скандального скандала.
Будет ли снижаться рубль или не
будет? Или он будет двадцать один с половиной рубля. Если он
больше, то почему? Никакой трагедии здесь тоже нет сегодня.
Трагедия – это записано в целом по году
(о бюджете).
Все его вот высказывания, вот его
взрыкивания там... ещё даже пенсионером где-то вот, говорят,
обозвал... Но если я пенсионер, то он-то кто? Дед тогда обычный
(о Лужкове).
ЛУЖКОВ:
Кепка защищает некоторые обнажённые части моего тела
(РТР, 19
октября 1997 г.).
Я думаю, мы должны говорить
правду или хотя бы говорить то, что мы думаем
("Итоги",
1996 г. № 20).
Я не хочу изменять ни жене, ни
президенту, ни москвичам
(НТВ, 11 марта 1997).
В отношении таких слов, которые
являются не литературными, грешен, употребляю. Не по отношению
к людям – никогда стараюсь не обижать личность. А для того,
чтобы связывать различные части предложения, бывает
("Итоги",
1997 г., № 42).
ЗЮГАНОВ:
На мой взгляд, начинается эрозия её территориального тела
(о
России на пресс-конференции 4 сентября 1996 г.).
Все беды, которые сегодня
оголились, они растут оттуда
(о распаде СССР "Итоги" 1997 г. № 49).
Они
вцепились зубами в то, что неделимо, в то, что называется
естественными монополиями.
На Прохоровском поле 1200 танков
схватились в рукопашную.
Три ветви
власти обязаны научиться садиться за общий стол. Поэтому мёртворожденное СНГ
продолжает умирать.
Мы предлагали медицинскую
комиссию о непрерывности власти.
Россия
обязана выполнять роль баланса. Я уверен, что она выздоровеет,
и человечество от этого
вздохнет с облегчением...
ЛУКАШЕНКО:
Белорусский народ будет жить плохо, но не долго.
Не успел я взяться за яйца, как исчезло масло...
