ДЕТИ ДОН ЖУАНА
В последний день служебной командировки,
когда основные работы были успешно завершены, едва большие стенные
часы пробили начало последнего часа рабочего дня и все шумно стали
собираться, Лешков предложил Шакирову прогуляться по городу,
магазинам: вдруг, мол, посчастливится что-нибудь купить себе да Лоле с
Людочкой. Тот подумал немного и, усомнившись в успехе данного
мероприятия, отказался, буркнув что-то непонятное.
– Как знаешь! – бросил с сожалением
Лешков.
– Ты уж, конечно, прости, но что-то не
хочется...
И Лешкову пришлось в одиночестве
осуществлять задуманное. Ему не повезло: одни магазины какой день
оказались на запоре, в других же прилавки пустовали. Махнув рукой, он
собрался было повернуть к гостинице, где на время остановился с
Шакировым, но тут что-то толкнуло посмотреть в один из ближайших
переулков. Там стояла большая очередь. «Дефицит», – дал сигнал его
мозг. И Лешков тоже встал в очередь.
Когда же стоять надоело, ему на ум
неожиданно пришла великолепная мысль. Решительным шагом он прошёл в
магазин через чёрных ход и попавшей навстречу продавщице сказал, что
от Павла Петровича. Та тут же машинально вынесла пакет. Что лежало в
пакете – Лешков, конечно, не знал. Выходя, он услышал, как директорша
набросилась на продавщицу: «Ты, ты кому отдала? Кто такой Павел
Петрович? Ты хоть знаешь его?»... Это заставило прибавить ходу.
У высокого крыльца гостиницы Лешков
столкнулся с Шакировым. Вместе они работали уже много лет. Их даже
можно было считать хорошими друзьями, хотя по характеру, внешнему
облику они вряд ли подходили друг другу. Лешков, невысокий, худощавый,
с карими, постоянно бегающими глазами и острыми скулами, был человеком
хитрым, но на удивление не злым, очень энергичным и жизнерадостным;
Шакиров же по натуре своей был медлителен и уравновешен, какими, как
правило, бывают полные и добродушные люди, и по сравнению с Лешковым
он казался замкнутым. Кроме работы, их, пожалуй, особо объединяло одно
– их общие грешки. Кому бы в гости Лешков не ходил, он почти всегда
тащил за собой Шакирова, чтобы как-то расшевелить того.
– Откуда? – спросил Шакиров, улыбаясь
широко и добродушно.
– А угадай!
– Да ладно тебе... Что за пакет?
– Знаешь... Это целый анекдот, –
заинтригованным голосом проговорил Лешков, и на его с мелкими чертами
лице резко обозначились бесчисленные морщинки, придававшие ему ещё
больше лукавое выражение. – Фортуна...
Но он не успел договорить, совсем рядом
мелькнула странная фигура в куртке и надетой по самые глаза кепке,
вырвала у него из рук пакет и мгновенно скрылась за углом гостиницы.
Лешков замер на месте, ошеломлённый, ничего не понимая. Ошеломлён был
и Шакиров, он даже слегка побледнел и не мог вымолвить ни единого
слова. Долго ли они находились в таком состоянии – они не знали, им
показалось, что прошло несколько часов. Первым очнулся Лешков.
– Вот тебе и фортуна, – он вяло улыбнулся.
Тут к ним подошёл прохожий, пожилой
мужчина в тёмно-сером плаще, замусоленной шляпе и роговых очках.
– Вас что, обокрали? – раздался его голос.
Лешков и Шакиров промолчали, у обоих не
было ни настроения, ни желания ввязываться с посторонним в разговор.
– Их спрашивают, а они будто воды в рот
набрали, – недовольно пробурчал прохожий, отходя.
– Что ж, – Лешков хлопнул Шакирова по
плечу, – не стоит вешать носа! Как пришло – так и ушло. Пошли лучше к
одним в гости! Чего молчишь? Каково моё предложение? А?
– Делать-то чего будем? – буркнул Шакиров.
– Как что! Посидим. У них есть вино
отличное, закуска... Выпьем с тобой, поедим и забудем все наши неудачи
и печали! Вот ты скажи, сколько у нас машин на душу населения?
– Скажи ты.
– Две: чёрный воронок и скорая
психиатрическая помощь!
– Старо, слышал… Анекдот.
Хотя Шакиров, как казалось, хорошо знал
Лешкова не один год, но ему всё никак не удавалось привыкнуть к тому,
что, кроме всего прочего, тот обладал ещё и бесценным даром
самоутешения. При любом малейшем огорчении в душе Лешкова пробуждались
какие-то весёлые, бесовские силы, так что настроение у него портилось
не дольше чем на несколько минут, после чего он успокаивался и говорил
уже совсем о других вещах. Этому можно было только позавидовать.
У самого же Шакирова, наоборот, настроение
испортилось всерьёз. Он без всякого интереса слушал Лешкова и сам
удивлялся, что так близко к сердцу принял происшедшее, – ведь то, что
было в пакете и каким образом тот попал Лешкову в руки, его совершенно
не интересовало, и если он обрадовался, то только потому, что вдруг
захотелось чего-то необыкновенного и бесплатно, очертело за всё
платить. И вот теперь он огорчён настолько, что даже остроты Лешкова
были ему не по душе.
– Нет, я лучше в гостиницу пойду, – со
вздохом вырвалось у него, когда они уже входили в какой-то тёмный
подъезд.
– Никаких, – Лешков толкнул приятеля в
лифт. – Гляжу, мрачен ты, будто на похоронах. А тут хоть немного
повеселишься, тем самым отвлечёшься от всего...
В квартире новых знакомых Лешкова было
хорошо, уютно: ковры, красивые люстры, диван, цветной телевизор с
видео... и запах духов. Так бы никуда и не выходил. Упал бы в мягкое
кресло, расслабился... и тогда бы всё казалось иначе.
Хозяевами шикарной квартиры оказались две
девицы – Зина и Лидия, сильно накрашенные и в странных нарядах,
которые то и дело приоткрывали взорам неожиданных гостей то грудь, то
икры. «Куклы-Арлекино», – подумалось Шакирову. Лидия выглядела старше,
полнее, с пышной причёской, короткой шеей и круглыми бёдрами. У Зины
была узкая фигура, вздёрнутый нос, беспокойные глаза и длинные, тонкие
пальцы.
– Чего встали... Проходите, – сказали обе
в один голос и мило улыбнулись накрашенными губами.
Лешков от удовольствия потёр руками и
уверенно, по-хозяйски шагнул к заграничной стенке, будто эта квартира
была его, а не двух девиц. Оживлённый, сияющий, он в данный момент
походил на радушного, не стесненного в средствах хозяина, принимающего
приятных, самых желанных гостей. В его руках появилась бутылка вина,
он открыл её и разлил по фужерам светло-розовую жидкость.
– Вино-то и впрямь отличное, приятно
пахнет, – шепнул Шакиров. – Откуда хоть?
– Места надо знать, – Лешков хитровато
моргнул глазом.
От первого же выпитого фужера Шакиров
почувствовал, как по всему телу разлилась приятная волна, стало даже
жарко. Мрачноватое настроение тут же куда-то улетучилось, вместо него
нахлынули лёгкость и весёлость.
– Как хорошо-о, – произнёс он, блажённо
прикрывая глаза.
Выпили ещё. Слегка закусили. Шакиров с
Лидией сели на диван. Лешков вытащил пачку сигарет, и все закурили.
– Знаете, что такое сорок зубов и четыре
ноги?
– Нет, – Зина наигранно накуксилась и
уселась на колени Лешкова, который в это время уже сидел в кресле.
– А я знаю, – кокетливо сказала Лидия и
налила себе в опустевший фужер вина. – Это крокодил!
– Верно! А четыре зуба и сорок ног?
На этот раз и Лидия не могла ответить.
Лешков допил вино, погладил Зину по полуобнажённой спине и,
откинувшись, улыбнулся.
– Ну-у...
– Дорогой, не томи нас, – Зина чмокнула
Лешкова в губы, ей не терпелось поскорее узнать правильный ответ.
– Эх, вы... Да это же Политбюро!
Хозяйки квартиры громко рассмеялись.
Шакиров же только усмехнулся и покачал головой. Наклонившись к Зине,
Лешков что-то зашептал ей на ухо. Та ещё громче залилась смехом,
игриво извиваясь на коленях партнера.
– А что, – вскинул брови Лешков, – мы
всегда готовы...
Шакиров вплотную подвинулся к своей
партнёрше и попытался было поухаживать за ней, но тут в нём вдруг
родилось лёгкое недомогание. «Странно, что это со мной...», –
недоумевал он. Конечно, об ухаживании теперь и речи никакой не могло
быть – не до того. Он окинул вялым взглядом недоеденную закуску,
комнату, весёлую компанию. Его охватило отвращение, всё ему показалось
пошлым и притворным. Вскоре он поймал себя на том, что озабочен лишь
одним: как бы поскорее отвязаться от всего и улизнуть прочь.
А Лешкову с Зиной было хорошо. То и дело
раздавались её частые смешки и его звучный хохот. Они были довольны
друг другом. Немного погодя, к их спетому дуэту присоединилась Лидия.
Шуму, визгу стало ещё больше. Именно этим и решил воспользоваться
Шакиров, он незаметно встал с дивана и вышел из комнаты.
Он не запомнил, как очутился на улице, как
потом поймал такси и с большим трудом влез в него. Такси за считанные
минуты довезла его до самого крыльца гостиницы.
Шакиров быстро поднялся по лестнице,
прошёл по длинному коридору и вошёл в свой номер. Повернув ключ в
замке, он постоял минуты три. Голова туманилась от винных паров, целых
мыслей не было, всё куда-то проваливалось. Ничего не хотелось, кроме
одного – покоя, покоя и забытья. Он снял пиджак, галстук, всё бросил
на спинку стула и упал на кровать. Закрыл глаза... Он даже не заметил,
как провалился вначале в дремоту, затем в глубокий сон.
На утро в дверь номера постучали. Протирая
на ходу глаза, Шакиров подошёл к двери и повернул ключ. Перед ним
стоял Лешков. Хозяин номера слегка отшатнулся назад, он не узнавал
вошедшего. Лешков не походил на себя: лицо его казалось опухшим и
помятым, не расчёсанные волосы торчали в разные стороны, в широко
открытых глазах недоумение и растерянность. Он медленно прошёл к
столику, плюхнулся в кресло и дрожащей от волнения рукой налил из
маленького графина в стакан воды.
– Ты-и... ты знаешь... меня обокрали, –
заикаясь, проговорил Лешков, когда губы его оторвались от стакана.
– Кто? – Шакиров вытаращил удивлённые
глаза.
– Вчерашних-то хоть помнишь?
– Ну! Ты ещё остался у них...
– Так вот... Выпили мы ещё, повеселились.
Постарше-то почти сразу расписалась, тут же в кресле захрапела. А с
этой мы... Короче, сам догадываешься, что дальше-то было. Знаешь, что
она по пьянке проболталась?
– Что?
– Что они... мать и дочь!
– Ого! Что-то ново...
– Это для тебя ново! Семейный подряд,
словом. Совсем не помню, как у себя в номере оказался. Когда очнулся,
к пиджаку – денег нет!
– Сколько было?
– Да с полторы-то будет.
– Надо хоть куда-то позвонить, – Шакиров
потянулся к телефону.
– Не стоит, – Лешков остановил его. –
Чудак, что я смогу сказать той же милиции, кого толком назвать?
– Ты же знаешь их, – Шакиров ничего не
понимал.
– Кого там знаю, – Лешков махнул рукой. –
Два дня – вот и всё знакомство! Да и квартира, как пит дать, не их...
А тут свяжемся – и никуда не улетим. Ведь сколь ещё здесь придётся
проторчать – никто не знает. А вылет вот-вот...
– Пожалуй, ты прав, – согласился Шакиров.
– Ладно ещё, что билеты-то у тебя...
– Это точно!
– Ничего, – губы Лешкова растянулись в
улыбке, – как говорится, урок на будущее...
– Скажешь тоже.
– Да ладно тебе! Смотри на жизнь проще.
Согласись, вся наша жизнь – это один сплошной анекдот. Не будем
хныкать! И пора уж собираться!
– Великий оптимист…
– Ага! Плохо что ли?
– Нет, наверное.
– Да в наше время быть пессимистом –
падшее дело! Не выжить.
март 1991 г.,
г. Каменск-Уральский.
