Игорь КРАСНОВ:

ЖИЗНЬ, СУДЬБУ ТВОРЯТ СИЛЬНЫЕ ЛИЧНОСТИ

Воистину, нам не дано предугадать, «как слово наше отзовётся». Стоило недавно выйти в нашей газете небольшой заметке о презентации книги Игоря Краснова «Сцены из частной жизни дома-интерната», как в редакцию посыпались звонки с вопросами: где найти книгу? как можно связаться с автором? как, вообще, жизнь-то у него складывается? Постоянные читатели «КР» знакомы с судьбой Игоря, которая с детских лет немилосердно приковала его к инвалидному креслу, лишила родительского тепла и участия, обрекла на пожизненные скитания по домам призрения. Известно: вопреки обстоятельствам Краснов реализовал и делает в жизни столько, что иному здоровому человеку не посильно. Как сам говорит, работает головой. Журналист, писатель, драматург, культурный деятель — и это всё о нём. Выпускает три (!) газеты, пишет умные, серьезные книги. Много помогает людям. И не тратит время зря. Этим жив. Однако признаёт: добро бывает «с кулаками». Считает, одно слово правды весь мир перетянет. Если раньше ему в добрых делах были помощниками ручка и бумага, то сейчас компьютер и Интернет. Благодаря чудо-технике и «всемирной паутине» состоялся  наш разговор с ним…

— Если бросить так сказать ретроспективный взгляд, когда, в каком возрасте, при каких обстоятельствах к Вам пришло решение не сдаваться и побороть судьбу-злодейку?

— В возрасте, когда мне бы лет четырнадцать, но тогда это было всего лишь только желание. За само дело же − показать своей судьбе-злодейке отменный кукиш! — серьёзно взялся к годам двадцати семи, когда в мою жизнь вдруг ворвался Иван Никифорович Бакулин, кавалер ордена Александра Невского, бывший девятнадцатилетний командир эскадрона… Человек, который поистине заменил мне родного отца и сделал очень много доброго.

Сначала между нами были чисто деловые отношения (я печатал его рукопись книги, писал предисловие, а он оплачивал всю работу…), затем мы стали как родные (я обращался к нему «Батя», он постоянно называл меня «Сына»…).

С Батей меня связало и то, что мы в соавторстве подготовили для издания три книги о каменцах, ветеранах войны и труда…

— Считается, что дом-интернат для инвалидов — это обитель скорби земной, исковерканных душ, которые живут в своем измерении. Обособленный мир, где царят особые законы и правила. Так ли это? Ваш взгляд изнутри?

—  По большей части, так оно и есть. К сожалению, конечно. И то, что я описал в своей вышедшей недавно в свет книжке, — всё это, как говорится, только ещё цветочки, мягко изложено…

А всё почему? Потому, что дома-интернаты − можно сказать, государство в государстве. Закрытая зона. Последняя пристань жизни. Обитель серого, бессмысленного существования. Как ни прискорбно… Перспектив никаких. Большая часть живущих в домах-интернатах предоставлена сама себе, престарелыми и инвалидами никто особо-то не занимается. Трудовой процесс (трудотерапия) ограничивается только изготовлением тортовых коробок и венков, да ещё кое-каким шитьём. Из развлечений — лишь игра в домино да в шахматы с шашками. И всё. Поэтому в домах-интернатах пьют, спиваются, умирают. Спиртное — единственная «радость», что у людей реально осталась. Поэтому ради этого готовы буквально на всё, без всякого сожаления расстаются с последними деньгами.

Положение усугубляется ещё и тем, что в отделениях приходится жить с бывшими заключёнными и хроническими алкоголиками. Мат на мате. Воровство. Скандалы. Между сотрудниками и проживающими нет никакого уважения, взаимопонимания: для первых — лишь бы как-нибудь отработать смену и «побыстрее сбежать из кошмара» к семье, для других — лишь бы «не прикапывались, оставили в покое и не отбирали водку».

Естественно, мало кто выдерживает жизни в подобных социальных учреждениях. Лично знал тех, кто сломался духом, а после либо просто спился и умер в пьяном угаре, либо повешался или выбросился из окна… Это притом, что кто-то запросто смог заниматься каким-то настоящим, полезным делом — ремонтом часов, рисованием, спортом и т.д. Талантов предостаточно.

И, как кажется, чем дальше, тем хуже. Если раньше ко мне из города могли прийти не только многочисленные друзья, но и все, кому нужна была моя помощь, моё соучастие, кто просто испытывал потребность поговорить, высказать наболевшее, то сейчас всему этому поставлен заслон — пропускная система. Ходят слухи, что вот-вот установят систему видеонаблюдения, и при посещении у всех будут брать паспортные данные, всех жильцов уже вовсю маркируют, скоро заставят за всё платить… И это, так сказать, гособеспечение!

Отсюда, конечно, невольно напрашивается вопрос: какая разница между домами-интернатами и колонией?

Извините, не хочу об этом говорить. Бесполезно всё, да и неблагодарное то дело…

— «Вечер без любви, утро без обиды: люди-инвалиды», — поют милые «татушки». Известно, что российские инвалиды выразили протест на этот «шоу-попс». Восприняли эту песню как оскорбление. А Ваша точка зрения?

— По-моему, напрасно. Только внимательно вчитайтесь во фразу! Про что она, про кого? Ведь уж точно не о людях, у которых нет рук или ног, а о тех, кто живет в этой жизни не в полную силу. Без смысла, без любви, без радости, без эмоций, ничего вообще не делая…

Поймите, инвалидом можно стать не только в физическом плане, но и в моральном, по духу. Посмотрите на бомжей, которым нет и сорока лет, на наркоманов, на спившихся людей… — разве это не люди-инвалиды? Конечно же, люди-инвалиды.

Если кто-то что-то и принимает за оскорбление, — значит, такие люди согласны с тем, что они действительно инвалиды. Не стоит того делать. Пока в тебе есть целеустремленность, огромное желание чего-то добиться в жизни, вера в себя и в людей, уверенность, что и ты рожден для счастья, надежда… — ты никакой не инвалид, ты полноценный человек! Это моя твердая позиция…

Примеры? Пожалуйста! В Каменск-Уральском доме-интернате проживают Елена Кивилёва и Людмила Быкова — люди, которые за столь небольшой срок добились таких потрясающих спортивных успехов, что многим физически здоровыми просто не по плечу.

Лена за семь лет занятий спортом завоевала восемь медалей. Она бронзовый призер Чемпионата Европы и четырехкратная чемпионка России по пауэрлифтингу (поднятие штанги в положении лежа)… Правда, сейчас ей негде тренироваться, в спортзале дома-интерната ремонт, срывается весь график тренировок, а скоро уже очередные ответственные соревнования.

Людмила двукратная чемпионка области по настольному теннису. Много лет занималась макраме. Пишет стихи, трижды становилась лауреатом Рождественского поэтического конкурса...

Разве они считают себя инвалидами? Нисколько.

— «Жизнь, судьбу творят сильные личности».  Сильный и  слабый — расшифруйте?

— Да, жизнь, свою судьбу творят только сильные личности, сильные духом люди. Для меня это аксиома. Одна из жизненных установок.

Что есть сильная и слабая личность? О сильной личности, по-моему, достаточно уже сказал…

А вот слабая личность — тот, кто хлюпик по духу, вечно ноет, хватается за любое оправдание, чтобы только не браться по-настоящему за какое-нибудь дело. Таким людям обычно ничего не хочется, на всё им наплевать, они равнодушны ко всему. Многие просто спиваются. Удел их влачить серое, бессмысленное существование…

— Известно, что переносить жизнь в слова и стать «металла слов и строф чеканщиком и кузнецом» вас подвигла Нина Вишнякова, журналист, инвалид 1 группы. Как, где и при каких обстоятельствах Вы с ней познакомились?

— В то время мы, воспитанники Щелкунского детского дома, не очень-то задумывались о своём месте в жизни и вообще о будущем. Казалось: повзрослеем, и всё само собой определится и разрешиться. Некоторые просто верили в выздоровление и без этого будущего своего не представляли.

На стенах у нас висели портреты Николая Островского, Алексея Маресьева и других героев, победивших недуг, но это были люди-легенды, и мы не пытались даже «примерить» их подвиг к собственной судьбе.

Мы переписывались с уральским поэтом Евгением Фейерабендом, многими другими талантливыми людьми, несмотря на болезнь нашедшими свое место в жизни. Нас призывали не отчаиваться, не терять надежды. И вот как-то в один из зимних вечеров к нам приехала Нина Вишнякова, журналистка, член Союза журналистов СССР…

Нина говорила с нами как со взрослыми: никто ничего не преподнесет нам на блюдечке, за своё место в жизни придется бороться, и ещё как бороться!

Наверное, скажи нам это кто-нибудь другой, мы в ту пору даже могли бы обидеться, но она, такая на вид хрупкая и физически беспомощная, так была убеждена в своей правоте! И так много сумела она сделать в своей жизни, что мы слушали её с восхищением.

С той поры Нина Вишнякова и стала моей путеводной звездой.

Уж если она смогла, говорил я себе, то тебе просто стыдно не попытаться…

— Многим ребятам-инвалидам необходимо найти своё место в жизни. Вы нашли. Сейчас — профессиональный журналист. Закончили соответствующий факультет Уральского госуниверситета. Расскажите, пожалуйста, механизм поступления. Как находили жилье на время сессии? Каково вообще инвалиду-колясочнику учиться в вузе?

— Добрые люди помогли. Особенно мой Батя, это он во всём «виноват». Хорошо помню тот день, и с чего всё закрутилось…

Мне пришло два письма от моих учительниц по детскому дому, в обоих совпала одна строчка: «Игорек, как не крути, но тебе все ж придется продолжить свое образование…». А тут как раз ко мне зашел Батя. Ну, я ему и выложил о совпадении, что меня удивило. Он сразу как-то весь оживился: «Да-да, сына, обязательно, надо, надо, ты же у меня светлая голова…». А сам на следующий день, как потом рассказал, съездил в Уральский госуниверситет, забрал все документы для поступления, оформил меня на подготовительные курсы, за которые сам же заплатил. Когда приехал, поставил перед фактом: «Всё, Сына, ты принят в университет! Ничё не знаю, отказ не принимается, — учись!».

Вот так я стал студентом столь престижного ВУЗа.

После подготовительных курсов (где в итоге по всем оценкам я набрал 4,6 балла, что давало неплохую скидку при вступительных экзаменах) Батя лично побывал на приеме у командующего войсками Уральского военного округа. И генерал-полковник Юрий Павлович Грехов (до сих пор очень ему благодарен и тоже всегда вспоминаю с особой теплотой) сразу дал команду, чтоб в течение всего периода моей университетской учебы в офицерской гостинице (что тогда почти напротив УрГУ была) мне выделялся двухместный номер.

Более того, Батя добился, чтоб на период учёбы я стал городским стипендиатом!

Также я очень благодарен Виктору Васильевичу Якимову, в то время он был директором АО «Содействие» и неизменно оказывал финансовую поддержку.

Много тёплых слов благодарности могу сказать и в адрес бывшего директора Каменск-Уральского дома-интерната Владимира Ильича Терещенко. Он не просто регулярно обеспечивал меня всевозможными продуктами, с которыми тогда была напряжёнка, но и сделал всё, чтоб меня вообще не касались проблемы. По моему первому обращению постоянно предоставлял транспорт, тоже много хлопотал, чтоб в Екатеринбурге я не испытывал никакой нужды, всегда интересовался учебным процессом и искренне радовался всем моим успехами…

Вообще, можно сказать, в жизни мне очень повезло, я встретил больше хороших, добрых и готовых прийти на помощь людей, чем плохих, черствых, поэтому грех жаловаться на судьбу. Это Белла Яковлевна Барвиш, Валентина Павловна Демидова, Александр Николаевич Крашенинников, Евгений Владимирович Арбенев, учителя Щелкунского детского дома и Первоуральской вечерней школы рабочей молодёжи № 3, преподаватели и однокурсники журфака УрГУ, коллеги-журналисты, друзья, родные… 

Но, к сожалению, не всем так повезло в процессе получения высшего образования, как мне. Отсутствие специальных условий обучения, трудности приезда к месту учёбы, частые пропуски занятий по болезни — всё это затрудняет учёбу многих инвалидов. Ещё большие трудности в получении образования имеют инвалиды, проживаю­щие в удаленных от вуза городах и районах. Что можно посоветовать в этом случае?

В конце концов, снять многие из перечисленных ог­раничений и открыть новые возможности инвалидам в получении высшего обра­зования может дистанционное обучение, которое в последнее время уже практикуется у нас в стране рядом вузов. Ну, например, Институт дистанционного образования Московского государственного университета экономики, статистики и информатики, Центр новых информационных технологий при Самарском государственном аэрокосмическом университете и другие. Главное, чтоб было сильное желание получить высшее образование.

— Судя по Вашей прозе, едкие насмешки, бессердечия гранит — это не самое страшное, через что приходится перешагивать инвалиду в нашей стране. О чем болит душа?

— О собратьях своих по несчастью. О простом русском народе. И это, поверьте, не просто громкие слова. Мне, как журналисту, постоянно приходится встречаться с разными людьми, так сказать, из народа, которые зачастую такое рассказывают, выплескивают столько непонимания, обид, эмоций и слез, что невозможно остаться безучастным, начинаешь человека успокаивать, что-то ему советовать. А у самого в этот момент внутри целая буря, боль, горький осадок. Вот когда особо осознаёшь и свою физическую немощь, и собственное бессилие помочь кому-то реально. Это, наверное, осталось ещё с детского дома, где вообще не было места бездушию и непониманию, где с малолетства пришлось постигать науку добра, сопереживания…

— Говорят, в культуре полное одичание. Необузданная безнравственная энергия. Как с этим бороться? И надо ли этому противостоять? Об этом, наверное, ваша книга? Когда она появится на прилавках. Где её найти?

— Я бы, пожалуй, не говорил уж так категорично. Общее положение отечественной литературы не столь плачевное. Есть Виктор Пелевин, Михаил Веллер, Илья Стогов. Есть глубокие фильмы, например, «Остров» Павла Лунгина. Если же имеется в виду, что книжные магазины заполоняет, так называя, кровавая литература (детективы, боевики, ужастики), а фильмы — сплошные реки крови… — другое дело. Такое положение вещей диктует рынок: спрос рождает предложение. И главнейшим постулатом является прибыль, а не качество товара. Идёт подмена прежней иерархии неких радикальных ценностей истинной литературы, которая в многовековой период была опорой нашего общественного строя. А потому читатель как бы отвернулся от литературы серьёзных тонов и начал просто потреблять тексты, где «иллюзия бытия подменила жизнь, поданную как гарнир к событию, а история была препарирована как приключение». Потому-то, наверное, в лидерах теперь ходят авторы серийных детективов, любовных романов и мистических приключений. Плохо это или хорошо? Точно не могу сказать. Всё равно думающие люди ещё не перевелись, значит и настоящая литература, адресованная  таким читателям, будет жить.

— Начиная с каких произведений, литература пришла в Вашу жизнь? Читать вообще во сколько научились? Как?

— Сказки. Русские народные сказки. Сказки народов мира. Читать самостоятельно научился, как ни странно, поздно, к годам девяти-десяти. Стыдно признаться, но это так. Рос я неусидчивым пацаном, бывало, что нарушал дисциплину, пропадал на улице…

Одним словом, доставлял воспитателям проблемы. Сейчас все вспоминается − и как-то не верится. Тогда я не любил читать книжки вообще, любил их слушать, заслушивался, когда кто-то из воспитателей детского дома читал вслух. Любил слушать радиопостановки, смотреть телевизор…

Спросите, а как тогда учился? Просто, «выезжал» за счёт устных предметов, память была очень хорошей, запоминал «на лету». Спросите через какое-то время, — запросто мог всё перерассказать, да и ещё что-то добавить от себя! Уже тогда умел аналитически мыслить…

Первой книжкой, которую прочитал самостоятельно «от корки до корки», была книжка о войне, о русских детях, насильно отправленных в фашистскую Германию для рабского труда, «По ту сторону». Читал в тайне от воспитателей, на «тихом часе», то и дело прячась с головой под простынь…

До сих пор хорошо помнится, какое сильное впечатление на меня произвело прочитанное. С того самого момента я и начал приучать себя к самостоятельному чтению книг, журналов. Быстро научился, и вскоре уже читал всё, что попадало на глаза…

— Пришло признание. Понятно, что почивать на лаврах — не ваше. Но, говорят, успех такая штука, с оборотной стороной медали: порождает множество завистников. Ощутили что-то подобное на себе?

— Не просто не моё, а некогда «почивать на лаврах»! Столько всяких дел, столько проблем, что времени на всё не хватает. Жизнь коротка, но многое хочется успеть сделать. Поэтому каждый день крутишься, как белка в колесе, по 12-14 часов…

Завистники, недоброжелатели? Конечно, они были, есть. Не могут простить мне, что не стал как все и вырвался вперёд, чего-то добился в жизни. Что не только высказываю своё мнение, а ещё отстаиваю его…

Да и у кого их нет, этих завистников, недоброжелателей? Но важно другое… Больше-то всё равно друзей, единомышленников. Вот в чём смысл, стимул изо всех сил продолжать начатое дело!

— «В плену дурного настроения» — так называется цикл достаточно мрачных ваших стихов. Часто такое накатывает?

— В последнее время особенно часто. Не стану лукавить. В чём причина? Прежде, конечно, в здоровье — годы-то не те уже, как говорится. Плюс ко всему тягостное ощущение того, что многих самых дорогих и близких тебе людей, с которыми прошла самая счастливая пора жизни — детство и юность, не стало рядом, они ушли в мир иной…

— Вот Оруэлл говорил: «Свобода означает, прежде всего, право говорить другим то, что они не хотят слышать». Очень актуально для журналистики наших дней. Не правда ли? Глоточек свободы вымаливает герой вашей лирики у судьбы. Какая она, по-вашему, свобода?

— Для меня? Свобода — быть вне немощного тела! Что до Оруэлла, то я согласен с ним. Вот только кому нужна эта самая правда? От неё лишь одни проблемы, головная боль…

— У каждого — своя роскошь. А у Вас?

— Отвечу словами Экзюпери, с которыми я всецело согласен: «Единственное настоящее в жизни — это роскошь человеческого общения»… Добавлю только, что для меня — это ещё мои друзья, коллеги по творческому цеху, родные… Все те, чьим доверием особо дорожу, кто помогли мне самоутвердиться и в любой момент готовы прийти на выручку, в чём-то поддержать, кого очень люблю.

— Есть утверждение, что образованный человек книги не читает, а перечитывает. Какие книги Вы перечитали бы, к каким возвращаетесь вновь и вновь?

— Со школьной скамьи любил читать всё историческое: романы, мемуары, архивные документы. Ещё философия очень притягивала, умные мысли, афоризмы… Интересно же! Даже очень. Да и верное лекарство от деградации, хорошая подпитка для работы серого вещества (то есть мозга): сидишь и сопоставляешь информацию, размышляешь, анализируешь, пытаешься докопаться до корня истины…

Что перечитываю? Значимые книги, если можно так сказать... Такие, например, как «Центурии» Мишеля Нострадамуса, «Наши задачи. Историческая судьба и будущее России» Ивана Ильина, «Письма о добром и прекрасном» Дмитрия Лихачёва, «Разгаданная Россия. Против книги Паршева «Почему Россия не Америка»» Игоря Чубайса и другие. Люблю читать также зарубежную (Золя, Гюго, Бальзак, Коэльо, Кастенеца) и русскую классику (Цветаева, Ахматова, Есенин, Пастернак, Булгаков, Набоков), мемуаристику, из современных — Александр Солженицын, Виктор Пелевин, Сергей Довлатов…

— Телевидение правит миром. Люди превращаются тихонько в хоумвидиосапиенс. Вы смотрите телевизор? Какие передачи или фильмы?

— Да, особенно, новостные программы. Также программы типа «Кремль-9», «Программа максимум», «Русские сенсации», «Невероятное, но факт», «Истории в деталях»… И вообще! Смотрю потому, что те же телевизор, радио и Интернет — как для человека, который из-за болезни просто вынужден прожить всю жизнь в казённых стенах, это единственная возможность быть в курсе всех происходящих событий в стране, во всём мире. Не надо забывать и то, что я ещё и дипломированный журналист, тут уж волей-неволей надо много чего знать и уметь во всём разбираться, профессия обязывает, как говорится…

— Один из серьёзных (вроде бы как) нынешних писателей Виктор Ерофеев утверждает: «Россия без мата, что мужчина без половых органов». А каково мнение писателя Игоря Краснова?

— Сегодня не получить в свой адрес поток словесных помоев (мат, пошлость) — большая редкость, событие, которое пора занести в «Красную книгу». А потому не приходится удивляться предположению, что однажды нецензурщина напрочь вытиснет Великий Русский Язык, и тем самым всё общество окажется заражённым такой эпидемией, как нецензурномания. Всё к этому идёт — логическое завершение. И, как кажется, многие просто не задумываются над тем, что нецензурщина – что ни на есть самая настоящая болезнь. Болезнь серьёзного характера, которая тоже может привести личность к деградации и животному состоянию. Представьте только: лекции в учебных заведениях на мате, служба в церкви — тоже, о семье, коллегах по работе и друзьях — вообще нечего говорить, без того всё ясно.

Вот скажут: мол, русский народ матерился всегда, это передавалось от отца к сыну, от поколения к поколению; мол, это такая свобода говорить то, что нам вздумается, а «мы как-то не привыкли ущемлять своё чувство свободы, тем более, что, имея свободу слова в числе общественных идеалов, легко дать волю своему языку…»; мол, есть даже народная мудрость, которая якобы гласит: когда тебе плохо, выматерись — и сразу станет легче на душе»... И всё же позволю себе категорически не согласиться с тем, что когда человек матерится — это своего рода некая психологическая разрядка и «для связки слов». Явное заблуждение. Одни освобождаются от стрессов, а другие что? Какого им? Вместо человеческого общения, значит, «обрубон»…

Потому уверен, что мы рождены в муках не для того, чтобы сказать друг другу какую-нибудь гадость. Дело в нас самих, в нашем воспитании, в нашей нравственности и силе воли, в нашем желании жить в согласии. Без пошлости тоже можно прожить. Главное, продолжать оставаться людьми, то есть уважать себя и тех, с кем общаешься. Взаимоуважение — верное лекарство от нецензуромании, которое сдерживает в нас человечное. Какой бы тяжелой жизнь не была, не стоит прибегать к мату и оскорблениям, все равно они ничего не дают, наоборот, только порождают замкнутость и нежелание идти на контакт. Нецензурщина нисколько не красит человека. Более того, как правило, под пошлостью у некой части тех, кто постоянно и везде по-чёрному матерится, скрывается неуравновешенная и слабохарактерная личность, не способная ни на что благое. А жизнь, судьбу, как я уже сказал, творят сильные личности.

— Россия. Одни приукрашивают её прошлое, другие пророчат европейское будущее, другие хотят видеть в нынешней России ремикс  монархии. А ваша Россия... Какая она?  

— Сложный вопрос, так сразу и однозначно не ответить…

На ум сразу приходят труды философов. Тот же Иван Ильин и его «Основы государственного устройства. Проект Основного Закона России»… И вопросы, вопросы. Масса вопросов.

Что мы имеем? Взять, к примеру, Польшу, которой хватило одиннадцать-пятнадцать лет, чтобы полностью оправиться от государственного кризиса… Россия же за двадцать два года никак не может до конца оправиться от социально-экономического кризиса.

Посмотрите, что творится у нас! В Чечне продолжают гибнуть наши ребята. Многие сельские хозяйства разорились и исчезли бесследно. Постоянный рост цен на всё и вся, невыплаты детских пособий. Разгул преступности. Наркомания приняла катастрофические размеры, отсюда рост ВИЧ-инфицированных… 

Невольно складывается впечатление, будто государство не стремится к экономическому росту, к полной занятости и устойчивому уровню цен.

И как следствие, конечно, неуверенность в завтрашнем дне, ежедневные стрессы и стремление получить допинг (в виде наркотика или алкоголя), создающий впечатление прилива сил, и после хотя бы на короткий промежуток времени уход от окружающей действительности. Поэтому-то не приходится удивляться локализации той же наркомании.

Теперь обратимся к истории. Времена Витте, Столыпина… Россия монархическая, мы не закупаем хлеб, а сами его продаем, российский рубль по всем пунктам и во всём мире в цене… — вон оно как. Только представьте, за пять рублей можно было купить корову! О чём это говорит? По-моему, о многом.  

Какое у России должно быть будущее? Европейское или конституционно-монархическое, или ещё какое-то… Россия должна идти своим путём, к ней не приемлемы какие-то стандарты извне, со стороны. Всё потому, что у неё многовековая история, свои многовековые традиции и особенности. Это многое значит. Тут главное — не переборщить, а также и то, чтобы центр и регионы не были разобщены, не уподобились бы персонажам басни «Лебедь, рак и щука»… наоборот, на благо и процветания России работали бы в одной связке!  

— По каким вопросам у Вас коренное несогласие с миром?

— Мерилом всему стали деньги, а вся наша жизнь превратилась в сплошную зону выживания. Человеколюбие, понимание, добро и милосердие от души сегодня не в счёт, они отошли на второй план, по большому счёту, это только красивые слова. Вот с чем я не могу ни согласиться, ни смириться…

— Традиционный вопрос. Ваши творческие планы?

— Сейчас дописываю совершенно новую повесть о любви, называется она «Откровение Любви». Если всё будет хорошо и мне удастся найти спонсоров, то осенью должна выйти вторая моя книжка «Песнь Любви», которую мне хочется посвятить всем женщинам.

— И главное. Где можно приобрести вашу книгу?

— Книгу «Сцены из частной жизни дома-интерната» можно найти в библиотеках города. Видите ли, тираж маленький, можно сказать, эксклюзивный — для друзей...

— Большое спасибо за интервью. Здоровья Вам. С нетерпением будем ждать ваших новых книг.

Елена МИРОНОВА,

17 апреля 2007 г.